Звела в могилу чоловіка і відправилася в будинок, який залишився їй в спадок. Однак НЕ таке вона планувала там побачити ...
Илья Петрович вступил в должность мэра недавно -- всего пару месяцев назад. Он носил ее, как только что купленный дорогой костюм. Гордился ею и в то же время боялся запачкаться, насадить невыводимых пятен. Ухоженная, толковая, исполнительная помощница и красавица-секретарша служили дополнительным бонусом к новому положению. Кажется, обе были тайно в него влюблены. Во всяком случае, Илье Петровичу хотелось так думать.
В последнее время Илья Петрович постоянно пребывал в прекрасном настроении. Жизнь удалась, что ни говори. Даже несмотря на проблемы города, которые вместе с высокой должностью легли на его плечи.
В это утро ему было особенно хорошо. Его радовало абсолютно все: прекрасная погода, легкий ход автомобиля, биение своего собственного здорового сердца. В приемную он вошел легкой походкой, еле удерживаясь, чтобы не начать насвистывать веселый мотив популярной песни. И тут буквально остолбенел.
У стола секретарши сидела старая-престарая бабка в цветастом платке. В одной руке у нее была какая-то истрепанная авоська, другая рука, морщинистая, с потемневшей старческой кожей и набухшими венами, покоилась на ручке потрескавшейся клюки. Что делает здесь, в его безукоризненной приемной, это нелепое создание? Кто ее пустил? Куда, вообще, смотрит охрана? Да и секретарша могла бы лучше исполнять свои обязанности.
-- Что здесь происходит, Катюша? -- сурово вопросил мэр свою секретаршу.
-Да вот… -- замялась та и покраснела, словно ее уличили в каком-то постыдном поступке. -- Я… говорила, что у вас… Простите…
Вознегодовав на нерадивую секретаршу, ставшую к тому же вдруг косноязычной, Илья Петрович повернулся к посетительнице.
-- Приемный день для населения -- среда, -- проговорил он, глядя на женщину, как на бездомную шелудивую собаку, посмевшую забрести на ухоженную лужайку перед его домом, -- Записываться нужно заранее.
-- Мое дело очень важное и срочное, -- и не подумав стушеваться под его брезгливым взглядом, заявила посетительница.
-- Ну, хорошо, -- чуть помедлив, произнес Илья Петрович, -- проходите в кабинет.
В голове замелькали странные образы: из Библии и из каких-то восточных легенд. Кто она, эта старуха? Может, вид ее обманчив, а она совсем не та, кем кажется? Да и вообще, не прими ее, слухи пойдут о его хамстве и жестокосердии. Впрочем, он и сам не до конца понимал, почему так поступает. Что стоило позвать охрану и прогнать эту несносную бабку? Ведь это так просто!
-- Присаживайтесь, -- произнес он, кивнув на кресло напротив своего стола.
Женщина села. Свою не презентабельную сумку поставила на пол, клюку привалила к подлокотнику кресла. Она долго молчала, пристально всматриваясь в его лицо. Все это начало серьезно действовать на нервы Илье Петровичу.
-- Надеюсь, у вас действительно важное дело, -- сурово произнес он. -- У меня совсем нет времени.
-- Можете не сомневаться! -- ответила женщина, странно улыбнувшись. Эта улыбка окончательно вывела его из себя. -- Дело мое действительно важное и очень срочное, потому что жить мне, вероятно, осталось немного. Стара я, девятый десяток пошел. Трех мужей пережила. Теперь и мой срок не за горами.
И повела старуха долгий, утомительный рассказ о том, как два ее мужа были инвалидами и не могли ходить, как она намучилась, каждый день занося коляску к лифту, как вообще тяжело живется больным людям. Подробно, не пропуская ни одной детали, до которых Илье Петровичу не было никакого дела, рассказывала она о своих тяготах. А когда перешла к третьему супругу, мэр не выдержал:
-- Хватит! -- почти закричал он, выставив вперед ладонь, будто пытался заткнуть рот невыносимой старухе. — У меня плотный рабочий график и совершенно нет времени все это слушать! -- Моя помощница справится с вашей просьбой. Обратитесь к ней. -- Илья Петрович поднялся и быстрым, решительным шагом вышел из кабинета.
-- У меня важная встреча, -- шепнул он секретарше Катюше, -- когда вернусь, чтобы этой бабкой здесь и не пахло!
Никакой важной встречи на самом деле у него не было. Просто выслушивать старушечий бред не стало больше сил. Ему казалось, что еще немного, он просто не выдержит: грубо, по-русски, пошлет ее куда подальше. Но как это отразится на его репутации? Нет уж, лучше пойти прогуляться, успокоиться.
Прогулка в самом деле пошла ему на пользу. Когда Илья Петрович поднимался по ступенькам мэрии, настроение у него опять стало прекрасным. Встреча с досадной бабкой теперь уже не раздражала, а, скорее, веселила. Он представлял, как вечером расскажет жене, и как они оба будут смеяться.
В приемной его ожидал неприятный сюрприз -- старуха не только не убралась в свою неудачливую жизнь, но и уселась на место секретарши. По столу были разложены какие-то старые, пожелтевшие бумаги. Катюша помещалась напротив и почему-то хлюпала носом.
-- Что такое?! -- От возмущения Илья Петрович даже не смог сформулировать свой вопрос. -- Я же предупреждал! -- Он буквально задохнулся злостью. -- Вызовите охрану! -- закричало лицо, облеченное властью, почти срываясь на визг.
— Илья Петрович, -- тихо, но решительно произнесла Катюша, -- Мария Сергеевна, -- она с почтительностью посмотрела на старуху, -- ваша давняя…
-- Замолчите! -- совсем вышел из себя мэр. -- Я же сказал, вызовите охранников, если сами не можете справиться с какой-то…
-- Успокойся, Илюша, -- перебила его наглая старуха, не понятно, с чего переходя на совсем неуважительный тон. -- Волноваться вредно.
Что-то в ее голосе вдруг показалось ему знакомым. Эта спокойная строгость сразу подействовала на него отрезвляюще. Он внимательно посмотрел на женщину -- она ему опять улыбнулась той странной улыбкой, так раздражившей его, когда они разговаривали в кабинете. Мария Сергеевна? И имя знакомое. Где-то когда-то он хорошо знал это сочетание. Но где и когда?
-- Ну что, вспомнил меня? -- продолжая улыбаться, спросила Мария Сергеевна.
-- Н-нет.
-- А сейчас? -- Женщина взяла со стола какую-то пожелтевшую от времени справку с выцветшими чернилами и протянула ему.
С трудом, напрягая зрение, Илья Петрович прочитал: порок митрального клапана.
-- Вспомнил, -- еле слышно прошептал мэр. Ноги его подкосились. Услужливая Катюша подставила стул. Илья Петрович на него опустился и с нежностью посмотрел на старую женщину, когда-то давно, сорок лет назад, спасшую ему жизнь. Он был обречен, все врачи от него отступились, посчитав его случай безнадежным. И только Мария Сергеевна, лучший в городе детский хирург-кардиолог, решилась и провела сложнейшую операцию.
-- Простите, -- сказал он. -- Ох, да что там, мне нет прощения! Как я мог вас не узнать, забыть?
-- Годы, Илюшенька, -- ласково произнесла женщина, -- никого не щадят. Да и жизнь была тяжелая. Конечно, я сильно изменилась, вот и не узнал.
-- О чем вы хотели попросить? Я сделаю все, что угодно.
Он вспомнил, как двадцать лет назад поехал с матерью в клинику, где работала Мария Сергеевна. Он тогда закончил университет. Они хотели поблагодарить, купили огромный букет самых лучших темно-красных роз и много-много подарков, а им сказали, что Мария Сергеевна здесь больше не работает. В автокатастрофе погибли ее третий муж и сын. Женщина от горя сдала и не решалась проводить операции.
-- Дело мое небольшое, но в самом деле важное и срочное, -- сказала бывший знаменитый врач. -- У нас в доме живут люди, вынужденные пользоваться инвалидными колясками. А пандуса у подъезда нет. Вот я и пришла попросить, чтобы сделали пандус. По своему опыту знаю, как тяжело вносить коляску в подъезд. Родным трудно. Да и самим инвалидам было бы приятно, если бы они могли самостоятельно, без посторонней помощи выезжать на прогулку. Сделаешь?
-- Конечно, Мария Сергеевна, с огромным удовольствием сделаю это для вас.
-- Да не для меня, для других, -- с укоряющей улыбкой сказала Мария Сергеевна. -- Я очень рада, что ты здоров, Илюша. Не представляешь, как рада! Вон каким ты стал! Взрослый, солидный человек. Но… Знаешь, твое сердце я когда-то держала в руках, маленькое, чистое детское сердечко. Постарайся, чтобы оно оставалось таким же по-детски чистым и добрым. Не дай спеси и злу его погубить.