Антон не забував стареньку матір, писав листи, надсилав гроші і гостинці – та все ніяк не знаходив часу її відвідати ...
Максимовна проснулась от стука упавшей на пол книги. Опять, значит, заснула за чтением. Прилегла с детективом, да и сморило ее, пока глаза бегали между строчек, вызывая в воображении чужую незнакомую жизнь.
Читала Максимовна все еще бегло, чего не скажешь об остальном. Даже бросить в печь пару поленьев уже представлялось сложной задачей, а ведь надо приготовить завтрак, задать корм курам и переделать до обеда массу повседневных мелких дел. Тут время подойдет и сам обед готовить. Страшно и подумать.
В животе завозился голодный котенок. Кряхтя, Максимовна выбралась из-под нагретого одеяла. Холод плохо протопленной избы резко ударил по закутанному в шерстяное телу. Ее это приободрило. Максимовна довольно резво накидала в печь дрова и уголь, сунула газетные листы на растопку. К счастью у нее имелись подарки сына - двухконфорочная плитка и пузатый китайский электрочайник. Покуда накалялась печь, Максимовна напилась горячего чаю с лимоном, наслаждаясь теплом от еще одной вещи сына - обогревателя.
Антоша, поздний сын, в сорок лет родила, да. Маму не забывает. Посылки и деньги из города приходили регулярно, не только по праздникам, так что на почте дивились и завидовали вниманию тоже немолодого сына к девяностолетней родительнице.
Дальнобои, над которыми начальствовал Антоша, иногда завозили от него письма и продукты, то мешок сахара, то банку соли или кофе. Картошкой и прочими овощами Максимовну снабжали соседи, которым она за это сдавала немаленький свой огород.
Сложнее всего было с мясом и молоком: скотину Максимовна давно продала, оставив только дюжину кур с петухом. Сил не осталось возиться с коровами и козой. Но Антоша и здесь помог, стал платить знакомому деревенскому мужику, и тот раз в неделю снабжал Максимовну молочкой, а по мере необходимости - говядиной и речной рыбкой. Вчера он притащил солидный кусок телятины, значит, сегодня можно сварить на обед любимое блюдо - борщ. Ничего нет вкуснее для Максимовны в морозный зимний день, чем тарелка горячего наваристого борща. А завтра она испечет новогодний пирог на присланном невесткой клубничном варенье, возьмет одну из книжек в цветном бумажном переплете и примется напрасно ждать приезда Антоши.
Но сын, конечно, не вырвется к маме. Пришлет телеграмму или закажет на почте телефонный разговор, не более того. Мобильная связь все никак не дотянется до их утонувшей в лесах и болотах деревеньки грибников и охотников, не то привыкать бы Максимовне к цивилизации. Куда там, телевизор еле ловит первые два госканала, а нормальное электричество им поставили местные умельцы еще при Брежневе, соорудив на речке мини-ГЭС для крохотного охотхозяйства и швейной мастерской. А то так бы и сидели при свечках и керосинках.
Старый японский "ящик" с выпуклым экраном Максимовна не включала уже несколько лет. Все равно сплошные помехи. Так он и громоздился в уголке на почетном столике под бледно-розовой салфеткой. А Максимовна вечерами включала радио и стучала спицами под монотонный бубнеж ведущего с культурного канала. Несложные геометрические рисунки складывались в носки и варежки для внуков.
Борщ почти дошел, когда в заледеневшее окно постучали. Дырявую рукавицу Емельки-алкаша Максимовна узнала сразу.
- Тута она! - радостно объявил кому-то Емелька. - Максимовна, открывай, к тебе человек от сына приехал!
Старушка завертелась, забегала. Как водится, и в избе оказалось не прибрано, и угостить дорогого гостя нечем. Вот разве что борщом...
- Не суетитесь, мамаша! Горячий борщец будет в самый раз! - Огромный лохматый мужик в пуховике с капюшоном назвался Сашей и заполнил собой горницу, не оставив места даже тщедушному Емельке. Тот помялся в уголке и, убедившись, что тут ему не поставят, осмелился попросить:
- Восемь рублей не хватает на опохмел...
Саша сунул ему полтинник, отсыпал горсть мелочи:
- Топай, там автолавка как раз подъехала. За наступающий, только закусывать не забывай!
Саша с видимым удовольствием хлебал борщ, ловил ложкой кусочки телятины и нахваливал:
- Ну, уважила, мать! А я вам от Антона письмо привез и хрюшку копченую. Он поклон велел передать. К дню рождения вашему большая посылка придет, ждите...
Она, конечно, будет ждать. Ничего другого не остается. Саша перетащил из грузовика в подпол стокилограммового хряка и мешок риса, выпил на дорожку чаю с шоколадным батончиком и отбыл, надеясь вернуться домой до боя курантов.
На другой день Максимовна испекла клубничный пирог, оделила им забежавших на огонек соседок. Те в долгу не остались: на кухонном столе появились тарелка семечек, запотевший пакет яблочного сока и жареные кукурузные палочки. Посидели немного, повспоминали былое. Банка сгущенки и заварочный чайник с отваром черной смородины закончились удивительно быстро. Подружки засобирались к семьям. Максимовну не звали: все равно откажет.
В пустой избе старушка быстро задремала. Сон приснился хороший, новогодний. Будто приехал к ней Антоша и тормошит, будит:
- Мамочка, проснись...
Она все-таки дождалась сына. Антон взял отгулы и прикатил на черном джипе дня за два до именин Максимовны. А куда ему было деваться - в последний путь проводить мать больше некому...