Проблеми вдома змусили її просити директора про матеріальну допомогу – а він показав їй одне цікаве відео, від якого душа завмерла ...
После окончания рабочего дня Олеся еле переставляла ноги. Чертов дресс-код, как же она устала ходить в туфлях на высоких каблуках... Шеф работал с зарубежными партнерами, он требовал от персонала соответствия. Сотрудники должны быть одеты с иголочки, но ничего броского и вызывающего, строгий офисный стиль, а для женщин обязательна обувь на высоком каблуке. А с плоскостопием Олеси только шпильки носить...
Бедная женщина в душе не чаяла, когда она наконец снимет треклятые туфли. Угораздило же ее балетки дома забыть, выбежать на работу сразу в туфлях для офиса. Сегодня Олеська чуть не опоздала на работу, хорошо, что старая мужнина «ауди» была на ходу. На работу ее отвез Егор, зато обратно пришлось добираться на метро. Ехать в метро на шпильках — тот еще треш...
Как на зло, лифт не работал. Олеся зло и безрезультатно стучала по кнопке, но все было бесполезно — впереди маячила перспектива похода на злосчастных шпильках аж на седьмой этаж. Да что ж за непруха сегодня такая? У шефа не выгорел выгодный контракт, он сорвался на переводчике. Он так орал на Олесю, что ей едва удалось сдержать набежавшие на глаза предательские слезы. Что угодно, только не плакать при «монстре» — так все сотрудники Олеси за глаза называли своего неуравновешенного босса, который орал на работников по любому поводу.
С утра — страх опоздать на важные переговоры, затем беспочвенные обвинения шефа, после — ноги, страшная боль в бедных отекших конечностях, потом поездка в метро на шпильках, а в завершении отвратительного дня еще и сломанный лифт. Не день, а какая-то беспросветная темная полоса.
Размышляя о неудачах, Олеся едва не прошла мимо своего почтового ящика, из которого наполовину высовывался конверт. Заметив белеющий в недрах почтового ящика небольшой конвертик, Олеся его оттуда выдернула, автоматически сунула послание в карман, и уныло побрела вверх по лестничному пролету.
Олеся с трудом доплелась до квартиры, привалилась плечом к обитой черным дерматином двери, чтобы приняться отчаянно жать на звонок. Когда она приползала с работы в таком виде, Егор открывал ей дверь, подхватывал на руки и легко, будто бы она была пушинкой, вносил на руках в квартиру. В коридоре он снимал с нее туфли, относил в спальню, чтобы размять любимой страдалице ее бедные ноженьки. Егор умел делать профессиональный массаж, ведь он был тренером. Нет, он не тренировал сборную России, не получал миллионных гонораров — он учил играть в футбол мальчишек в платной секции. По сравнению с зарплатой Олеси, что ей платил ненавистный «монстр», Егор получал сущие копейки.
Но сегодня супруг не спешил открывать ей дверь. Олеся потыкала в сенсор — «электронная женщина» бесстрастным голосом объявила ей, что абонент находится вне зоны действия. Вот еще, новости! Егор очень редко задерживался на работе, всегда приходил раньше нее. А чтобы он телефон выключил — вообще нонсенс, супруг всегда был на связи и не отключал сотовый ни при каких обстоятельствах.
Падая с ног от боли и усталости, Олеся едва попала своим ключом в замок. Она буквально вползла в темный коридор, съехала по стенке и опустилась на мягкий пуфик. Свет в квартире не горел, Егора явно не было дома. Тут же в полутьме громко замурлыкала сиамская кошка Сапфира, радостно приветствуя усталую хозяйку.
— Привет, дорогая! Как жаль, что ты не умеешь говорить, а то бы рассказала, приходил ли вечером хозяин.
Олеся почесала за ушком Сапфиру, скинула ненавистные туфли, сняла пальто. Затем она, охая при каждом шаге, проковыляла на кухню. Оказавшись на кухне, Олеся открыла дверцу холодильника. Нет, все на месте, и салат, и приготовленное вчера жаркое. Даже сыр, любимое лакомство Егорушки и Сапфиры, и тот нетронут. Значит, Егор еще не приходил домой. Она еще раз набрала его номер, но бесстрастный женский голос снова оповестил ее о том, что абонент находится вне зоны действия сети.
Охая и стеная от боли в ногах, Олеся поплелась в спальню. Кое-как сняв свой до чертиков надоевший офисный костюм, она накинула на себя легкий халатик и принялась разминать затекшие ноги. Тут же в ее стопы будто бы впились тысячи иголок, на некоторое время она даже перестала волноваться о том, куда пропал ее муж.
Намазав стопы обезболивающим гелем, Олеся снова направилась в кухню, чтобы заварить себе кофе. Сидя за кухонным столиком, она снова набрала номер Егора, и опять услышала электронный женский голос, лишенный эмоций. От горестных раздумий ее отвлек задорный топот в коридоре. Сапфира скакала, как конь, при этом чем-то яростно шурша.
— Фира, что ты там опять украла? — закричала Олеся кошке.
Сапфира весело гоняла по коридору тот самый конверт, который Олеся достала из почтового ящика. Привыкшая к шалостям питомицы, хозяйка довольно шустро отобрала у озорной сиамки конверт, и с удивлением уставилась на белый прямоугольник — на конверте нет адресов, ни отправителя, ни получателя. Что за дела?
Женщина быстро разорвала конвертик, оттуда выпал картонный прямоугольник с наклеенными корявыми буквами. Картонка будто из дешевого триллера — буквы разной высоты были вырезаны из газет и журналов. Надпись на сером картоне гласила, что если она не положит в ячейку камеры хранения 50 тысяч долларов, то больше не увидит своего мужа — если она этого не сделает, либо заявит в полицию, то неизвестный угрожал убить Егора.
Но у нее нет пятидесяти тысяч долларов! Есть только двадцать, Олеся их 2 года копила, чтобы купить себе авто. Как-то «монстр» увидел, как она выходит из видавшей виды старенькой «ауди» Егора. Шеф потом полдня над ней глумился, на все лады обзывая ее «лягушонкой в коробчонке», повторяя, что он достаточно платит своим работникам, чтобы они не ездили на всякой рухляди.
— Олесенька, ты не стесняйся! Если тебе каждый день надо выдавать на такси, я дам! Только чтобы ты не позорила фирму перед зарубежными партнерами, вылезая из ржавого корыта! — издевался в течение всего дня «монстр».
Шеф! Ну конечно, ей легко может помочь всесильный «монстр»! Пускай он едкий циник, пусть порой плюется ядом, как очковая кобра, но в сложных ситуациях он всегда помогает своим работникам, чай, и ей не откажет выдать вперед зарплату за полгода. Он и Оле Кузнецовой на сложную дорогостоящую операцию для мамы деньги давал, просто так, даже из зарплаты у нее потом эти деньги не вычел.
Олеся у него работает 7 лет, шеф тысячу раз убедился, что она является надежным и ответственным работником, он обязательно поможет. Вон, наглый Петька Терехин, работает всего год, у него деньги вперед выпросил, большую сумму. Так не на что-то важное, а так — Петька футбольный фанат, ему на чемпионат загорелось скататься. Монстр посмеялся над ним, однако исполнил мечту парня — дал ему денег, чтобы ярый фанат Терехин попытался заполучить автограф Габриэла Барбоза. Да кто бы его там пустил к известному нападающему — Петька приехал счастливый, но без автографа, из-за чего был подвержен остракизму «монстра», который тоже любил футбол.
«Монстр», конечно, сволочной мужик, но когда дело касается чего-то важного, работников своих выручает. Так думала Олеся, когда вдоволь наплакавшись, забылась тяжелым сном, полным кошмаров.
— Что-то слишком дешево оценивают жизнь твоего ненаглядного Савельева, не находишь? — шеф зло швырнул на стол картонку с корявыми буквами, которую ему дрожащими руками передала для прочтения подчиненная.
Несчастная Олеся подумала, что шеф ей сейчас откажет. Она горестно зашмыгала носом, едва сдерживая подступающие рыдания.
— Олеся, утри сопли, они тебе еще понадобятся.
«Монстр» небрежно ткнул в кнопку, зло гаркнув в устройство, чтобы Петька принес из машины его видеорегистратор.
— Знаешь, мой сын Игорь тоже ходит в секцию, где тренирует Савельев, правда, к другому тренеру. Бывшая настояла, чтобы Игорек занимался футболом, чаще она его туда водит, но иногда я сам туда сына вожу. И мне на днях удалось случайно снять на видеорегистратор весьма забавное видео о том, как настоящий тренер старается стать членом семьи для своего подопечного.
На пороге появился Петька. Мельком взглянув на плачущую Олесю, он протянул боссу видеорегистратор, и мгновенно испарился.
«Монстр» Александр Петрович немного повозился с регистратором, быстро нашел искомое. С кривой улыбкой шеф продемонстрировал обалдевшей Олесе видео, где было запечатлено, как ее благоверный супруг трогает за упругие выпуклости какую-то силиконовую мадам, которая одаривает его белоснежной фарфоровой улыбкой, а затем вешается Егору на шею, чтобы впиться в его губы совсем недружественным поцелуем.
— Это мать одного из подопечных Савельева. Блогерша, разведена и очень опасна. Я бы не стал тебе говорить, но сдается мне, что искать твоего благоверного нужно именно у этой кобылицы с видео, что при избыточном силиконе и о сорока двух фарфоровых зубах. А то как-то мелко для похитителей — всего пятьдесят кусков «бакинских», вообще не цена за корячащийся срок за похищение людей.
И тут Олеся... Нет не зарыдала. Она завыла — отчаянно, громко, дико и безысходно.
— Я ж говорил, побереги сопли. Как всегда, прав — понадобились. Ты погоди голосить, Олеська, я же не проверял еще. Давай пока слежку за этой мадам силикон поставлю, а дальше — будем посмотреть, что с этим всем делать. Вдруг и правда твоего Савельева похитили, в чем я очень сильно сомневаюсь.
Последующие двое суток Олеся провела, как на иголках. Шеф приехал к ней под вечер. Он показал ей снимки. На фотографиях Савельев, совершенно не таясь, рассекал по городу с той самой женщиной, которую Олеся видела на записи видеорегистратора.
— Олеська, он просто хотел стрясти с тебя деньжат на то, чтобы всласть покутить с этой горячей штучкой. Мне очень жаль.
Олеся сама не поняла, как ее голова оказалась на плече «монстра». Кажется, она запачкала своей тушью его белоснежный воротничок. Грозный Александр Петрович вдруг несмело погладил ее по волосам. Олеся впервые поняла, что «монстр» способен на человеческие чувства — сочувствие и сострадание.
— Поплачь, поплачь, девочка... Я знаю, как паршиво, когда тебя кидают и предают те, кому ты доверял. Думаешь, меня не бросали и не обманывали? Было так же больно, как тебе сейчас, но я справился. Олеська, ты тоже справишься, верь мне.
Когда Егор почувствовал, что жена не планирует его «выкупать», то явился сам. По холодному выражению лица Олеси и по ее презрительному взгляду он понял, что жена все знает. А его вещи, собранные в чемоданы и выставленные в коридоре, все сказали Егору лучше всяких слов. Олеся не стала опускаться до скандала, а Егор не стал оправдываться. Супруги тихо развелись, они больше не общаются и нигде не пересекаются — опозорившийся Егор сменил место работы, а та самая блогерша, ради которой он предал Олесю, его в скором времени бросила.
Когда Олеся отошла от боли, причиненной неверным мужем, однажды субботним вечером ее дверной звонок залился мелодичной трелью. Женщина с досадой подумала, что это, наверное, бывший муж забыл что-то из своих пожитков, но не может зайти, потому что она сменила замки.
Каково же было ее удивление, когда на пороге своей квартиры она увидела шефа. «Монстра», которого теперь совсем не боялась, потому что знала — грубость и нарочитое хамство Александра являются защитной реакцией на многочисленные предательства, что ему пришлось пережить в своей непростой жизни.
— Ну что, Олеська, ты готова помянуть предательство, чтобы оно навсегда исчезло из нашей жизни? Клянусь, я никогда тебя не предам! Я — черствый и циничный гад, у меня куча недостатков, но я люблю тебя с тех самых пор, как ты появилась на пороге моего офиса. Верь мне! — с этими словами Александр вручил ей шампанское и букет цветов.
Она поверила, и не напрасно. Через год без всякой помпы Александр и Олеся расписались в ЗАГСе. На работе новую шефиню за глаза стали величать Олеся Монстровна. Оказывается, Александр прекрасно знал о том, какого прозвища удостоили его работники, но ни капли на них не обижался. И Олеся не обижается. Молодожены счастливы, понимают друг друга с полуслова и рулят фирмой на пару.