Алёнка знала, что дед балуется самогоном. Но поймать за руку не получалось. Сказывались долгие годы подпольной работы под всевидящим оком бабушки. Даже она не могла выследить деда. Самогон появлялся сам по себе. Материализовался, так сказать. А откуда что бралось никто не мог понять. Дед ходил по двору, что-то делал и вдруг падал с копыт. Редко, но бывало.
То, что дед доходит до кондиции, Алёнка понимала без слов. Когда в организме деда накапливалась критичная масса, он доставал доставшуюся от предков казачью шашку и садился её точить. Пьяный дед трепетно за ней ухаживал. Точил, натирал керосином и, по большим праздникам, цеплял на себя, ходил по огороду и наотмашь рубил бурьян.
Откуда что бралось Алёнка не понимала. До этого дня. В тот день дед топил баню. И непонятным образом пьянел. Воздух в бане такой что-ли? Когда баня протопилась дед позвал Алёнку:
-"Ты, внучка, иди попарься, а потом и я кости погрею"-сказал он. Алёнка вошла в баню и обшарила все углы. Под лавками всё перевернула. Нету ничего, что бы напоминало о самогоне. Парадокс. Пусто. А пьяный дед есть.
Алёнка попарилась, помылась и вышла на свежий воздух. Дед сидел и точил шашку. Увидев Алёнку он засобирался в баню.
Из бани дед не вышел, а выпал, с висящей на боку шашкой. И направился к калитке, у которой стоял соседский бычок Добрыня и ждал алёнкиного угощения. Она частенько баловала его морковкой.
-"Ты это чевой то повадился у калитки моей торчать, а? Мошонка мышиная!"-завёл разговор дед. -"Вот ты, Добрыня, молодой бык, а бестолковый. Посмотри сколько коров в деревне. С крайней хаты ежели начать, то к Новому году тока домой возвернёшься. Если управишься. И то коли доползёшь. Вот и начинал бы потихоньку окучивать. А то застоялись коровки то. А так глядишь-нахлобучил парочку, им и веселее стало, и молочко пожирнее потекло..."
Дальше Алёнка уже не слышала. Она опять зашла в баню. Ну где-же что не так? И вдруг видит лист железа на полу, под топкой не так лежит. Она его подняла, а там тайник на совесть сделанный. Стенки и низ из струганных досок собраны и паяльной лампой обожжёны. На века сделано! Баня развалится, а тайник свою тайну ещё надолго сохранит. А там бидон пятилитровый стоит, стакан губастый, краюха хлеба, да пригоршня квашеной капусты в миске.
При желании дед смог здесь переждать ядерную бомбардировку. Даже не зачесался бы. Дааа, постарел дед. Не приладил лист ровно на место. Бабушка бы его его же шашкой казнила. А Алёнка решила наутро провести с дедом воспитательную беседу о вреде чрезмерного употребления. Сейчас толковать было бесполезно. Дед воспитывал Добрыню.