Я п р о д о в ж у ю говорити з м а м о ю, хоча її давно н е м а є з нами. С о в і с т ь не дає мені спокою ...
Мама ушла от нас неожиданно. Еще позавчера я говорил с ней по телефону. Она просила меня приехать. Не смог, был в другом городе в командировке. Она обиделась, и была права. Это был наш последний разговор при ее жизни. Я был нужен ей, она хотела увидеть меня, наверняка сказать что-то важное, пусть важное только для нее. Теперь я понимаю - прежде всего для меня! Я никогда не узнаю, что она хотела мне сказать. Беда.
Меня встретил отец, потерянный, одинокий. Он смотрел мне в глаза и молчал. Наша семья из трех человек распалась, осталось двое. Только тогда я почувствовал, как важна была моя изначальная семья. Жена, дети, все это вторично, новый круг дорогих и любимых мной людей.
Печальные хлопоты закончились быстро. Отец пожил у нас неделю и ушел строить свою новую жизнь. Я не мог осуждать его.
Время не останавливалось, каждый новый день приносил свои заботы, их надо было переживать, работать. В один из таких дней, в нескончаемой круговерти, беспрестанных звонках по делу и без, я раздраженно достал телефон из кармана и похолодел. Пальцы сами разжались, телефон упал на пол, продолжая требовательно трезвонить.
На экране высвечивалось - МАМА! Дрожащими руками я поднял телефон и ответил: "Да", - односложно, чуть слышно.
Нет, никакого чуда не произошло, хотя я допускал такое, даже боялся. Звонил отец, оказывается с маминого телефона, только и всего. Я говорил с ним автоматически, одновременно повторяя про себя наш последний разговор с мамой, но ее голоса не слышал.
В эту же ночь мне приснилась мама, но я так и не увидел ее, только слышал гулкие шаги в длинном - длинном коридоре. Знал, это идет она, и вот - вот должна зайти ко мне в комнату. Еще чуть - чуть, мгновение, и покажется в проеме двери.
Нет. Она не успела. Я проснулся в холодном поту среди ночи. Сердце бешено колотилось в груди. Жена, пробудившись, взяла меня за руку, успокоила. Этот сон в разных вариациях повторялся снова и снова, но мама так и не показывалась мне. Я привык к этому сну, скорее смирился. Тяжкий груз лежал на моей душе.
Отпевание в церкви скорее было для мамы, для ее души, но не помогло мне. Я и после ходил в храм, к могиле, молился за нее и просил прощения. Как мало уделял ей внимания при жизни! Есть поступки, которые трудно, даже невозможно исправить. Их ноша здесь и там, вечно будет со мной, мой крест.
Прошло несколько лет. Все эти годы я говорил с мамой, это был один мой длинный монолог. Я рассказывал ей, как живу, что происходит с нами. Слышала ли она меня? По крайней мере мне хотелось думать, что слышит. Надежда жила во мне.
Чудо все же случилось, я так расцениваю происшедшее событие. Коридор, комната, шаги мамы - жуткий сон остался в прошлом. Я увидел ее молодой, какой она осталась в памяти из далекого детства, веселой и жизнерадостной. Мама обняла меня и поцеловала.
Могу ли я теперь считать себя прощеным? Не знаю.